ಠ_ಠ слышь есть чо па комиксам
Только что был у Печорина.
Странно, что мой лучший кореш, друг с колясок, живёт в десяти минутах ходьбы от меня, но бываю я у него чуть ли не раз в полгода, ровно как и он у меня.
Кстати, я, подруги-друзья, ещё и умудрился пару дней назад простыть.
Так что с утра я поднялся, и пошёл в киоски, за Ягуаром и интеренетом.
Купив и того, и другого, я внезапно встретил в метре собственно Печорина, - и вот мы БАЦ и уже у него дома.
Мило поболтав, выпив и пошарив по его компу, я направился домой с дисочком Сайлент Хилла (для восхищения) и книгой Брауна «Ангелы унд Демоны» (для ознакомления).
Однако ж простуда и дурные мысли всё ещё терзали меня, так что по дороге я едва не ударил по лицу сразу три с позволения сказать «женщины».
Дело в том, что у киоска с шоколадками, одну из которых я и заточил, на меня наткнулись три гопотёлки и не преминули посмеяться над моим внешним видом.
Это могло бы стать самой страшной ошибкой в их жизни (да-да, я мог бы поступиться своим принципов «женщин не бьют, а только жестоко насилуют», и припечатать их еблищами об гравий), но то, что я был пьян и одновременно болен, а потому заторможен и инертен, сыграло свою роль спасло их смазливые морды.
Странно, что мой лучший кореш, друг с колясок, живёт в десяти минутах ходьбы от меня, но бываю я у него чуть ли не раз в полгода, ровно как и он у меня.
Кстати, я, подруги-друзья, ещё и умудрился пару дней назад простыть.
Так что с утра я поднялся, и пошёл в киоски, за Ягуаром и интеренетом.
Купив и того, и другого, я внезапно встретил в метре собственно Печорина, - и вот мы БАЦ и уже у него дома.
Мило поболтав, выпив и пошарив по его компу, я направился домой с дисочком Сайлент Хилла (для восхищения) и книгой Брауна «Ангелы унд Демоны» (для ознакомления).
Однако ж простуда и дурные мысли всё ещё терзали меня, так что по дороге я едва не ударил по лицу сразу три с позволения сказать «женщины».
Дело в том, что у киоска с шоколадками, одну из которых я и заточил, на меня наткнулись три гопотёлки и не преминули посмеяться над моим внешним видом.
Это могло бы стать самой страшной ошибкой в их жизни (да-да, я мог бы поступиться своим принципов «женщин не бьют, а только жестоко насилуют», и припечатать их еблищами об гравий), но то, что я был пьян и одновременно болен, а потому заторможен и инертен, сыграло свою роль спасло их смазливые морды.
